Напряженность на Ближнем Востоке подтолкнет инвесторов к Черному континенту
Предновогоднее заявление Анголы о ее выходе из Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) стало гораздо более значимым событием, чем было поначалу воспринято даже в хорошо информированном сообществе отраслевых аналитиков. Правда, затем об этой вести из Юго-Западной Африки рассуждали с каждым днем все оживленнее и, пожалуй, глубже.
Мало или много…Это только на первый взгляд добыча «черного золота» в африканском государстве не столь велика, чтобы ее внимательно отслеживать и оценивать на «событийных весах» картеля или, тем более, общемирового производства.
Речь идет как будто всего лишь о 30-й части более чем 30-миллионного (в среднесуточных баррелях) объема совокупного апстрима ОПЕК или об одном проценте от глобального показателя. Смешная, мол, величина! Но подлинно-отраслевой и, вместе с тем, геополитический резонанс «антиколлективного» решения официальной Луанды — отдалиться от, казалось бы, прочно спаянной группировки ведущих поставщиков жидких углеводородов — весьма велик.
Бывшая португальская колония в Южной Атлантике заявляет, вопреки «блоковой рекомендации», об отказе сократить свою добычную квоту до 1,1 млн баррелей. Заявляет не спонтанно. Это, иными словами, не эпизодический каприз, а осознанный вызов из уст ангольцев. Вызов не только секретариату «клуба экспортеров», членом которого годами считалась Ангола.
Перчатка брошена и в адрес ОПЕК+, то есть расширенного (с 2016 года) объединения доброй половины нефтедобывающего мира. Или, так сказать, добровольного альянса разных по своей «идеологической родословной» эпицентров мировой «нефтянки», в рядах которого состояло до сих пор 23 государства, включая наследников бывшего СССР во главе с Россией.
Детонатор далеко идущих последствий?В рождественский период Москва, добывающая около 9,5 млн баррелей в сутки, и Эр-Рияд, дающий примерно 9 миллионов, согласованно подтвердили свои роли «неофициальных сопредседателей» экспортной группировки.
Подтвердили не просто так, а в едином русле продолжающихся — во имя ценовой стабильности — сокращений производства. Сокращений, повторяю, не только унифицированно-групповых, но и смело-индивидуальных. То есть усиленных на сей раз как минимум «восьмеркой» преданных общему курсу адептов сдерживания «нефтяного фонтана». Словом, налицо дополнительные снижения добычи самими саудитами, россиянами и их единомышленниками.
И вот как раз на этом фоне африканское государство с богатым нефтью шельфом говорит: «Спасибо за ваши усилия и, быть может, бюджетные жертвы по поддержанию и, более того, некоторому повышению товарно-биржевых котировок. Но мы используем это по-своему — эгоистично. То есть выльем на рынок не меньше, а больше сырья!». Что ни говори, а это вредный для «клубной дисциплины» пример, которому, увы, способны последовать Нигерия, Ливия, Иран. «Заколебаться» могут далее и Демократическая Республика Конго, Экваториальная Гвинея, Габон и другие страны, ссылающиеся то на социально-экономические кризисы, а то на суровые «прифронтовые» реалии столь близких к ним вооруженных конфликтов.
Но вдумаемся: не потому ли СМИ высыпают ворох таких предположений, что эти мрачные (для квотной солидарности) прогнозы перекрыла всего одна гигантская страна, высказавшаяся, напротив, в пользу вступления в ОПЕК+? Это симпатизирующая россиянам и саудитам Бразилия с 3,67 млн баррелей среднесуточной добычи. Думается, ее грозно окрикнули из США: ни в коем случае не подавайте заявку на членство. Так что президент Луис Инасиу Лула да Силва как бы смягчил бразильскую заявку, но в целом она остается в силе!
Вопреки ангольскому демаршу наша ОПЕК+ не станет слабееЖелающих разыскать в вестях из Луанды как можно больше «минусов» для вышедшего из былого подчинения Западу «королевства пустынь», да и для России, выделившей, начиная еще с 1970-х годов, немалые ресурсы во имя солидарности и поддержки национально-освободительного движения Анголы (МПЛА) во главе с легендарным Агостиньо Нето, — конечно, хватает.
Да и поводы для излюбленных ими инсинуаций тоже есть. Западные СМИ то и дело то и ело напоминают о мега-коррупции, разъедавшей нефтяной сектор далекой республики при правлении преемника Нето — покойного Жозе Эдуарду душ Сантуша. Особенно «прославилась» миллиардными аферами вокруг глубоководного апстрима его дочь — уроженка Баку (1973 г.) Изабель. Это она перенесла за последние годы ряд судебных приговоров, связанных с ее былым руководством энергетической госмонополией Sonangol.
Словом, часто приходится слышать: марксизм, в том числе в африканском «исполнении», всегда ведет к диктатуре и злоупотреблению природными ресурсами. Мол, если бы не это, — Ангола давно достигла бы не миллионной, а 3-миллионной планки добычи; и квотные ориентиры ОПЕК+ базировались бы на гораздо более высоких и потому приемлемых для африканцев цифрах.
На все лады «перепевается» и ложный тезис о том, что выход этой страны из нефтеэкспортного картеля выглядит-де скандально-беспрецедентным(!). Так ли это в действительности? Вспомним: в 2020 году ряды ОПЕК покинул Эквадор, где «гремучая смесь» климатического радикализма и сильного индейско-племенного лоббизма в верховьях Амазонки вообще не позволяют пока четко прогнозировать дальнейший курс республики в нефтяной области.
Ну а годом раньше из ОПЕК вышел Катар, делающий в энергетической сфере акцент отнюдь не на «черное золото», а на природный газ. Не забыто и давнее прощание с ОПЕК такой страны в Юго-Восточной Азии, как Индонезия… Так что делать вид, будто подобная ломка, пусть и с немалым «треском», происходит впервые, — по меньшей мере некорректно.
Реагируют ли цены? И только ли они?Сразу после донесшихся из Луанды новостей фьючерсы техасской WTI упали на 1,9%, а эталонная североморская смесь Brent подешевела на 2%. Иные комментаторы поспешили объявить это прямым следствием всего лишь одного фактора — расставания Анголы с престижным картелем экспортеров.
Мол, дверь уже хлопнула, ряды «клуба» редеют, и вскоре никаких квотно-коллективных лимитов добычи вообще, мол, не останется. Но не слишком ли однобоко выглядит такая интерпретация? Быть может, самоограничительная стратегия ОПЕК сильнее страдает не от ангольского демарша, а от апстрим-рекорда за океаном — в Соединенных Штатах? Именно в эти дни стало ясно, что нефтедобыча в США быстро приближается к небывалой цифре — 13,2 млн баррелей! Так или иначе, понижающие рыночную конъюнктуру факторы, будь то ангольское дезертирство из ОПЕК+ или «переиздание» сланцевой революции в Северной Америке, все больше уступают противоположным тенденциям, которые играют, наоборот, на повышение цен.
Очагом векторов грядущей дороговизны стал, как известно, Ближний Восток. Еще какой-то месяц назад мы оценивали воздействие палестинского вооруженного конфликта на углеводородный сектор региона под довольно узкой географической призмой. Но вот в дело вмешались хуситы, подтолкнув своими ударами по танкерным трассам на Красном море к сколачиванию (не очень-то успешному!) «корабельной коалиции» под эгидой Пентагона.
Выход из Красного моря на океанский простор стал у йеменских берегов настолько опасным, что, например, зафрахтованный норвежской компанией Equinor ангольский танкер Sonangol Cabinda с нефтью из Техаса для Индии, не дойдя до середины моря, получил приказ развернуться на 180 градусов и вернуться на исходные позиции! А вскоре иракские шииты ударили ракетами не только по базе США в Эрбиле, но и по израильской буровой платформе в Восточном Средиземноморье. Израиль ответил атакой на пригород Дамаска, где погиб бригадный генерал Корпуса стражей исламской революции. Парой дней мощный заряд якобы иранского происхождения свалился с небес на танкер в Аравийском море, и теперь уже Индия стала готовить свои ВМС к отражению угрозы со Среднего Востока.
Обходя стороной Суэцкий канал и лишая казну Каира десятков миллионов долларов, флотилии газо- и нефтевозов пошли из Персидского залива вдоль извилистых, но более безопасных африканских берегов. Речь при этом — не только о сырье. Работающий на ВР танкер Aigeorgis с вакуумным газойлем для Техаса с индийского НПЗ «Джаминагар», сторонясь входа в грохочущий Баб-эль-Мандебский пролив, устремился к далекому Мысу Доброй Надежды. К чему же, интересно, все это приведет в ближайшие месяцы и годы?
Цель — не только огибать «глобальный Юг»Заказчики танкерного фрахта неизбежно усядутся за стол переговоров с крупнейшими топливно-сырьевыми инвесторами. Усядутся, можно сказать, плечом к плечу — как единая команда. Январский ВЭФ в Давосе наверняка это подтвердит. Повестка данного тематического раздела окажется на сей раз предельно простой: если пороховая гарь никак не выветривается с Ближнего Востока, то не пора ли дополнить вынужденное «фарватерное огибание» Черного континента еще и усиленным буровым бумом там же, в Африке?
В этом смысле отраслевой «мотив» Анголы, желающей добывать больше, чем ей позволяет ОПЕК+, — лишь один из первых симптомов. Но симптомов заметных, недаром в канун Рождества вышеупомянутая Equinor (только что покинувшая Азербайджан) приобрела в Анголе 40-процентные доли в двух разведочных блоках? Видима, вскоре будут разбужены «супермейджорами» не до конца изученные ареалы Ганы, Кот д'Ивуара, Сенегала, Мавритании.. Да уж, коль скоро нельзя — по грозной воле Вашингтона — вкладываться в ТЭК России, то надо компенсировать себя в Африке, и никак иначе!
Актуальным, между прочим, стало еще и китайское инвестиционное вхождение в Кению в русле торгово-экономической стратегии Пекина «Один пояс, один путь». Тем временем англо-нидерландская Shell оживилась в Нигерии. Но еще важнее — повторные запуски многообещающих проектов инновационного характера силами доселе пассивных транснационалов (или их консорциумов). Уже в первом квартале Нового Года заработает, наконец, в Мозамбике не раз отложенная СПГ-программа французской TotalEnergies. Ее бюджет — 20 млрд долл, из которых 26,5% вложено парижским топливным гигантом. Этот проект (в Кабо-Делгаду) буксовал с 2021 года из-за вылазок исламских террористов; но теперь, похоже, они отброшены далеко на север…
…Так или иначе 2024-й предвещает проводникам международных проектов сырьевого ТЭК изменение внутриотраслевых и географических акцентов, да и соотношений в глобальном апстриме — в пользу Черного континента. Да, обещает, хотя сегодня этот еще «недоизученный» материк производит едва ли намного больше 8 млн баррелей нефти в сутки (не считая газодобычи). Но, как утверждают эксперты, важна динамика — вполне вероятное нарастание темпов. В этом плане мы, думается, вступаем в углеводородный Год Африки. Вопреки всем своим слабостям и недоработкам, она себя еще покажет.
Павел Богомолов
Кандидат политических наук
https://nangs.org/news/world/2024-j-stanet-v-istorii-tek-godom-afriki
